Зачем я подчинил Россию?

[elizavetayait]

Автор: Elizaveta Yait
Бета: Витомира
Фэндом: Hetalia: Axis Powers
Персонажи: Америка/Россия, Англия/Франция, Литва, Пруссия (Калининград) и многие другие.
Рейтинг: NC-17
Жанры: Ангст, Слэш (яой)
Предупреждения: OOC, Насилие
Описание: Америка добивается своего и получает Россию под свой контроль.Россия никак на это не реагирует никаким гневом или войной,а просто выполняет все,что тот скажет.Альфреда это начинает пугать и он пытается вернуть все на свои места...
Посвящение: Карнэ.
Публикация на других ресурсах: Разрешаю, но только заранее предупреждайте куда.
Примечания автора: 1.Начала писать по заявке описанной чуть выше, но сюжет уже давным давно ушел от нее Х)))
Надеюсь, никто не расстроился)
2. Народ смотрите на Рейтинг)
3. Проект закончен, уффф.

Главы с 20-22

Глава 20.

«Что такое «не везет» и как с этим бороться» — книжку с таким вполне эпичным названием читал Пруссия, понимая, что в его полной горестей жизни все именно так: с одной стороны ему крупно повезло, что он еще жив, с другой стороны жить вместе с Россией для него было хуже смерти.
В последнее время он днями сидел в кабинете Ивана и, попутно перебирая бумаги, размышлял о полученных им новостях из США. Литва сам того не подозревая оказался двойным шпионом: с одной стороны он следил за парочкой для Артура с другой обо всем он докладывался бдительному Гилберту, что не могло не поставить последнего в довольно выгодное положение, которым грех было не воспользоваться.
Впервые читая книжку, он мог с уверенностью сказать, что борьба с неудачами шла, не так уж безуспешно, ведь этому прохвосту за эти полгода успело повезти и не раз.
Первым разом можно смело было назвать звонок далеко за полночь от Брагинского примерно чуть больше полугода назад. Не то чтобы он разбудил Байльшмидта тогда, но прусс, вырванный из полюбившейся компьютерной игры, был злее некуда и смог таки выпросить у него в обмен на помощь в не сложном деле: перехитрить Америку,— статус Автономного государства в случае удачного завершения операции.
Вторым было то, что в ночь, когда он пробрался в дом американца и подслушал один очень занимательный диалог, его не убил Иван и Гилберт был все еще жив и, что самое удивительное, здоров. Пусть слова русского не насторожили Англию, зато дали явно понять шпиону, что к чему.
Третье — это звонок о ночных похождениях РФ, после этого все стало на свои места. Ускоренному восприятию реальности помог звонок к Бонфуа, который без задней мысли все подтвердил. С одной стороны француз ставил палки в его колеса, с другой стороны это давало время и шанс что-то исправить и сделать все так, как ему надо.
Еще немного поразмыслив, он сделал глубокий вздох, встал на стол и, открыв крышку вентиляционного люка, через катакомбы снова никем не замеченный покинул Кремль.

Россия уже месяц как помирился с Америкой, хотя то, что между ними произошло, ссорой называлось с большим натягом. Впрочем, они оба были рады и в особенности Альфред, который даже согласился попридержать свои замашки и надежды затащить Ивана в постель и просто наслаждался близостью с русским. Англичанин же, по словам Франции, давно пошел на поправку и теперь в хлам разносил его дом при каждой ссоре. Впрочем, Бонфуа не на что было жаловаться, поскольку каждая из ссор вполне окупалась ночью, особенно это было заметно на следующий день, например на собраниях.
И вот этим своеобразным затишьем воспользовался наш вышеупомянутый прусс. А теперь обо всех событиях по их хронологическому порядку.

-Эй, Ваня, я же просил тебя не ставить тарелки на документы!— тряся стопкой перепачканных в супе документов, наезжал на спокойного как удав Брагинского Альфред.
-Я на них и не ставил, это ты отказался оторваться от работы и нормально поесть. Я, конечно, понимаю, что тебя попросил Франция об одолжении, но ты слишком увлекся этим, герой.
-Но я не помню, чтобы ставил на них…
-Это было в момент где-то между «Иван если ты меня поцелуешь я все съем» и «Аааа, только не надо доставать свой кран!» ты в этот момент, если мне не изменяет память, сам поставил тарелку на бумаги,— Россия, как ни в чем не бывало, улыбнулся, поправляя шарф, от чего по телу американца прошла двойная волна мурашек.
-Но ты бы мог меня остановить,— Альфред перешел из нападения в глухую оборону надув щеки и выпячивая губу вперед, благодаря чему принял сходство с хомячком. Россия просто напросто замер мучась в сомнениях вплоть до того, что стал задаваться вопросом: «А вдруг я и, правда, виноват?» — в итоге он сдался и, тяжело выдохнув, потрепал мальчишку по волосам.
-Ладно, я сам все исправлю, только тебе надо будет заехать по пути домой в магазин.
-Я сам схожу в магазин,— только и ожидавший таких слов Америка подхватил куртку под мышку и выбежал из своего кабинета, разнося по всему Белому дому громогласный ребяческий смех.
-Вот блин,— обреченно усаживаясь на кресло, произнес Брагинский и нажал на кнопку связи с секретаршей.— Милочка, чашечку кофе.
-Слушаюсь,— на той стороне послышался взволнованный голос девушки, а уже через пару секунд она стояла в проходе с чашкой кофе и всем прилагающимся на подносе.
-Спасибо. Похоже, Джонс не вернется, так что вы тоже можете быть свободный,— повторять ей по два раза не было необходимости, радостно улыбнувшись, девушка уже через пару секунд покинула свое рабочее место. Иван на это только хмыкнул и принялся за появившуюся внезапно работу.

Тем временем Альфред с сумками, привязанными к заднему сиденью транспорта, несся по шоссе домой. Настроение у него было приподнятое особенно после того, как ему удалось удачно выкрутиться, скинув всю работу на Россию, и еще успеть заехать в обожаемый Макдональдс. Вот нужный поворот после, которого становятся видны эти милые маленькие домики, которыми он теперь любил любоваться. А вон и сам «Дом Героя» и машина, но далеко не героя и была совершенно ему не знакома.
Америка притормозил, заранее боясь, что в доме могут оказаться бандиты и, обойдя дом, прислонил мотоцикл к стене возле черного хода.
-Ну что герой покажи себя!— шепотом прокричал Джонс и, аккуратно прикрыв за собой дверь, зашел в дом. Вначале он подумал, что в доме просто никого нет, но, пройдя по коридору, остановился, так и не дойдя до лестницы, его привлек чей-то разговор из комнаты любовника. Судя по всему, двое вполне спокойно что-то обсуждали, что совсем не походило на вооруженное нападение с ограблением, о котором он поначалу подумал.
Тем не менее Альфред ослабил галстук на шее и взяв со стоящей рядом тумбочки пульт о плазменного телевизора (ком. авт. нашел себе грозное оружие), подошел к комнате прислушиваясь к голосам, а затем краем глаза заглянул в широкую щель. Первым делом он увидел вполне знакомую спину трясущегося Литовца, а, подавшись немного вперед, заметил сидящего на стуле перед ним Байльшмидта. «Что он забыл у меня дома?»— пока американец рассуждал над этим вопросом, Пруссия, усмехнувшись чему-то, продолжил разговор.
-Так значит, Торис, ты против?
-Да.
-Но я не вижу в твоих аргументах никаких причин, пока ты меня не убедил.
-Готов еще сотню раз тебе повторить,— едва дрожащим, но от этого не менее уверенным тоном, отвечал Литва,— мне не верится, что необходимо продолжать эту аферу ведь все только наладилось.
-А я тебе еще каждый раз готов напомнить, что Россия притворяется или ты забыл, что было в ночь, когда Америка заболел? Да он же чуть не укокошил и тебя и Керкленда лишь из-за того что наш чаефил позволил себе пару лишних слов. И ты уж никак не мог забыть случившегося,— литовец закусил губу и коротко кивнул.— Не похоже,— прусс щелкнул языком, и его лицо исказилось в безобразной ухмылке. Он вскинул руку, и Альфред сумел заметить книжицу в синем переплете, скорее всего дневник, который вел на досуге Пруссия.— Цитирую: «Нет, теперь ты выслушаешь меня. Этот мальчишка мне противен и без разницы, что с ним будет, для меня он так и останется надутым выскочкой». По-моему это было одно из самых красноречивых его заявлений, ты так не считаешь?
Америка дернулся, отскочил от двери на пару метров и прислонился к стене, потому как на мгновение ему показалось, что пруссак смотрел прямо на него. Хотя не только это повергло его в шок — слова, прочтенные из дневника, шокировали парня сильнее всего. Конечно, можно было ожидать, что там ложь, но вот зачем и кому лгать? И не мог он предположить, что такого великолепного шпиона моги раскрыть в первую же секунду его прибытия домой. Да и раз Литва подтвердил эти слова то вполне следовало ожидать, что все сказанное — чистая правда.
-Но может быть, он изменил свое мнение, по крайней мере, я в это верю,— стоял на своем Торис, на мгновение в душе Альфреда затеплилась надежда.
-Только напомни мне, когда он успел? Может быть тогда, когда в первую же ночь позвонил Керкленду и пошел с ним на сделку, решив перехитрить америкашку, или тогда когда они спланировали этот фиктивный договор вместе с собранием, чтобы вынудить Америку сдаться и освободить Россию?
-Я не знаю.
-Браво!— Гилберт откинулся назад и театрально рассмеялся.— А вот я помню еще кое-что: дело было в веке этак 15м, такое, казалось бы, могущественное государство распалось, а все почему? Напомни-ка мне.
-Россия убил его,— покорно ответил литовец под грузом неумолимых фактов, но потом добавил,— Но Орда сам виноват он издевался над всеми и получил по заслугам!
-Может ты и прав в чем-то, но знаешь, как я все это вижу: он просто сам лег в постель к этому узурпатору, чтобы усыпить его бдительность, а затем однажды ночью чик ножиком по шее любовничка и все — с глаз долой из сердца вон,— при этом Гилберт провел ногтем по шее и Альфред, успевший снова подойти к дверному проему, нервно сглотнул и сжал изо всех сил кулаки. Его сознание уже полностью потерялось в лабиринтах обрастающих новыми подробностями событий.
-Как ты смеешь так говорить!— срываясь на крик, выступил в защиту Литва.
-Я с ним с войны живу, так что имею полнейшее право!— Пруссия вскочил на ноги и обошел Литву со спины, Джонс тут же прислонился к стене и отодвинулся от дверного проема, боясь, что его заметит прусс. Впрочем, все и так было прекрасно слышно.— Ксе-се-се-се, в конце концов, ты и сам должен понимать, что Россия не невинное дитя каким хочет казаться, ведь это он тебя девственности лишил,— послышался вздох со стороны Литвы, и снова повисло молчание.— И со мной он тоже делил постель. Америка не исключение, а очередной способ получения выгоды и острых ощущений заодно.
Литва молчал, что сильно давило на сознание и психику американца, ведь если он молчит, то, скорее всего, Гилберт прав. Парня всего начинало трясти, и он обнял себя руками за плечи, чтобы хоть как-то унять дрожь в теле и успокоиться, но было поздно. По щекам уже давно беспрепятственно текли слезы, а в душе он чувствовал себя преданным и униженным. «Что за дьявольская забава с чужой жизнью? Я ведь ничего такого не сделал, так за что мне это? Значит вот он ответ на все мои вопросы: они все просто сговорились за моей спиной и это все подстроил этот долбанный русский». Альфред закрыл рот рукой, чтобы они вдруг не услышали его всхлипываний и спиной назад подкрался к черному ходу. Пройдя столь неудобным способом, он все-таки вышел на улицу и, сев на байк, умчался прочь, теперь уже не сдерживая всхлипываний сопровождающихся вздрагиванием всего тела.
Вслед за умчавшимся мотоциклом на улицу выбежал Литва, а за ним, сложившись пополам, выполз Байльшмидт.
-О боже, что ты наделал,— Торис гневно взглянул на Гилберта.
-То, что давно пора было сделать и покончим, наконец, с этим. Ксе-се-се-се.
-Не думаю, что твоя ложь хоть к чему-то путному приведет, а немедленно звоню Артуру.
-И когда же ты успел так осмелеть или тебе нравится постоянно быть под чьим-то каблуком? Даже если и так, то я не намерен мириться со своим положением.
-Ты о чем?
-Да всего лишь о договоре: уже к вечеру Раша будет свободен, а завтра утром и мы с тобой,— прус ухмыльнулся.
-Так вот что ты задумал,— Торис метнулся было домой, но Гилберт мастерски надавил где-то в области шеи и тот упал на землю как подкошенный.
-Надо не забыть отблагодарить Японию, а ты поспи немного, ксе-се-се-се-се,— наконец окончательно выпрямившись, Пруссия поднял Ториса и дотащил до машины, спрятав в нее литовца.— А о развязке мы с тобой и дома узнать можем.
Байльшмидт завел личное авто и уже через мгновение, промчавшись по улице на бешеной скорости, машина скрылась за поворотом.

Глава 21.

«Когда-нибудь все тайное становится явным»,— подумалось Керкленду, когда к нему в кабинет, оттолкнув Бонфуа вставшего на его защиту, влетел Альфред и, бросив несколько невнятных фраз, ударил опекуна в живот. Теперь скрутившись от нестерпимой боли, поскольку сил у Америки было дохрена, а вот контролировать их он не умел, Англия думал над тем, где во всей этой истории допустил ошибку и как выкрутиться если не самому, то хотя бы сгладить ситуацию, поскольку Джонс, решив, что с англичанина пока станется, снова принялся за француза.
-Так значит, ты с самого начала был заодно со всеми? А еще такие умные фразочки мне говорил, советы давал, тьфу,— все еще пиная Францию, начал обвинения Альфред.
-Кхе-кхе, о чем ты?— Артур пытался взять себя в руки и теперь, приподнявшись с пола, гневно смотрел на голубоглазого мальчишку.
-Да прослушал очень интересный диалог двух ваших подчиненных.
-Я тебя не понимаю?
-Литва и Пруссия,— американец ухмыльнулся, а в глазах мелькала обида напополам с безумием.— Знаешь, я даже не думал, что решение вернуться пораньше с работы может принести столько новых открытий.
-Арти, о чем он говорит.
-Да так не о чем… Америка отпусти его Франц все равно здесь не причем.
-Значит, этот лягушатник все же для тебя что-то значит? Тогда отпущу в обмен на то, что ты мне расскажешь про все с самого начала.
Керкленд на мгновение онемел: с одной стороны был Франция, с другой стороны была неизвестность, ведь не было ясно до конца, что в таком состоянии может натворить слетевший с катушек Джонс. Но рука, надавившая на горло Франциска, все же стала весомым аргументом в пользу первого.
-Хорошо,— на выдохе сказал Англия поднимаясь и садясь назад на рабочее место на котором он до того пребывал.— Только сначала отпусти его, иначе ты ему шею свернешь, а мне бежать, как видишь, некуда.
-Пообещай мне, а лучше поклянись его здоровьем, что все расскажешь.
-Клянусь.
Джонс удовлетворенно кивнул, вышвырнул Францию за дверь и, закрыв ее на замок, сел напротив зеленоглазого.
-А теперь я внимательно тебя слушаю, господин шпион.

Монолог оказался изнуряющим и выматывающим, поскольку Англия не мог быть уверенным на сто процентов, что после той или иной фразы Америка его не придушит или не застрелит из его же оружия.
-Ты мне все рассказал? Помни о клятве.
-Не напоминай. Я рассказал тебе все о чем мне докладывали Пруссия и Литва, о действиях же России я рассказал все что знаю,— отчитался Артур, посчитав что теперь его совесть полностью чиста.
-Вот как,— Джонс со всей силы сжал подлокотник так, что он треснул, а затем и вовсе разлетелся на щепки. Керкленд лишь нервно сглотнул, мысленно готовясь к худшему.— Что ж тогда мне стоит побыстрее найти твоего подельника.
-Зачем же меня искать?— раздался голос за дверью, а в следующий момент она слетела с петель и в комнату вошел Брагинский. Из-за его спины выглядывал взъерошенный Бонфуа, судя по всему, ему пришлось изрядно помотаться в поисках русского.— Вот он я.
Иван улыбался его фирменной улыбочкой, держа в руках знаменитый кран.
-Так даже лучше. Вы двое живо вон отсюда!— Альфред не просто кричал или просил, он скорее приказным тоном рычал, от чего по спине Англии пробежали мурашки и с виска скатилась капля холодного пота.
-Вообще-то ты у меня дома.
-Я не забыл этого, потому пока просто прошу.
-Арти умоляю тебя, пошли,— обеспокоенный Франциск подбежал к англичанину и, схватив его за руку, потащил к выходу.— Удачи тебе,— прошептал, проходя мимо Брагинского француз, на что тот лишь коротко кивнул.
-Ну, так о чем ты со мной хотел поговорить?— как ни в чем не бывало, начал Брагинский не убирая улыбки. Америка поежился, надеясь, что за спинкой кресла этого не было заметно, потому собрав волю в кулак и успокоившись, встал, развернувшись лицом к Ивану.
-О вашем заговоре против меня. Кто бы мог подумать, что с самого начала все это было лишь фарсом и хорошо спланированной игрой на моих чувствах.
-Вот как.
-И это все что ты можешь мне сказать?— «Господи, почему он так спокоен? Мне бы хотя бы дольку его хладнокровия сейчас!»— Отвечай это правда то, что мне рассказал Англия?
-Я не знаю, что он тебе говорил, потому, как могу с полной уверенность что-то подтвердить или опровергнуть.
-Э?— «Это шутка такая? Да он издевается надо мной!»— Кхм… Хватит притворятся, ты ведь понял меня?
На мгновение в комнате повисло молчание, Америка, казалось, просто ждал ответа, но на самом деле в этот момент его душу рвало на части. С одной стороны он уже и так был уверен в том, что англичанин не врал, просто не смог бы, и все вплоть до запятой чистая правда. С другой стороны он продолжал отрицать, не веря в то, что его так просто переиграли. Но самой странной и болезненной была мысль, что отрицала одновременно две первые и молила Россию не говорить ничего. Сердце Альфреда стучало как бешеное, ожидание слишком затягивалось, но тишину разорвал сперва безумный смех Брагинского, а потом он произнес.
-Ты меня спрашиваешь о правде, наивный зачукотский мальчик? Да, все — правда! И не надо делать такое выражение лица, в отличие от меня тебя было кому защищать, и твой драгоценный Арти справился с этой задачей от и до. А мне что прикажешь делать? Сражаться против тебя одному? Я еще не настолько глуп. Но поверь даже у меня удалось запугать твоего братца на столько, что он начал трястись над твоей жалкой душонкой, на столько, что он поклялся меня вытащить назад любой ценой, на столько, что даже эти двое: Пруссия и Литва, которые одинаково сильно меня «любят», поддались на уговоры Англии,— глаза Брагинского стали полыхать безумием, тем самым, что он видел тогда в самолете, тем самым с которым та копия из сна стреляла в него.
-Замолчи…
-А ты мне рот не затыкай, хотел правды так получи и распишись. Или тебе еще что-то не понятно?
-Все ясно как день кроме одного: значит то, что было в самолете, тоже было твоей игрой на публику?
-А мне казалось, это ты тогда начал ломать комедию с элементами мыльной оперы и драмы. И, помнится, ты тогда искал ответы, надеюсь, ты теперь их получил?
-О да! Это был самый развернутый ответ от тебя во всей твоей гребенной жизни! Хотя, черт я такой был дурак, сказав, что люблю,— Джонс сильно сжимал кулаки, чтобы сдержать рвущиеся наружу эмоции.
-Если ты об этом так печешься, готов вернуть тебе эти слова с процентами!
-Оставь себе, все равно тебе их больше никто не скажет, ведь такого сумасшедшего все боятся и избегают. А те, что не боятся, дружно роют за твоей спиной даже не могилу — бездонную яму, один раз упав в которую, ты бы уж точно не вернулся!
-Что ж я уже давно упал в эту пропасть и возможно ты прав поделом мне. Но в отличие от тебя я никогда не тянул за собой своих близких.
-Ах, вот как мы заговорили! Только эти близкие забыли меня об этом предупредить, а то падать и слушать их отборные ругательства не очень весело.
-Я не забуду передать им твои пожелания.
-Ага… Точно можешь выметаться! Раз никакого договора нет, на меня никто не посмеет даже косо посмотреть! Давно надо было тебя вышвырнуть из моего дома, а лучше вообще оставить тебя в твоей хрущевке, пока бы ты окончательно не спился, алкоголик.
-Отлично хоть в кой-то веки снова напьюсь, а то безалкогольное пиво достало и твои американские диеты: супы, каши и салаты напополам с гамбургерами, картошкой фри и колой, порядком надоели.
-Отлично, я давно хотел тебе сказать, чтобы ты похудел, вот только повода не было.
-Боялся, что я тебя прибью за такие слова? Что ж ты всегда был трусом. Раз тебе кроме как о моей фигуре больше сказать нечего я, пожалуй, отправлюсь к СЕБЕ домой.
-Скатертью дорожка!— под конец спора Альфред тяжело дышал и успел сорвать голос, тоже самой было с Брагинским. Только, в отличие от Америки, получив напутствие на дорожку, он развернулся на каблуках и промаршировал чеканным шагом не выход.
На ступеньках дома сидели сразу трое: Англия нервно теребил рукава, Франция крутил на пальцах пряди своих волос и Шотландия по старинке курил, опершись спиной о стену. Когда Россия вышел на порог, они все дружно встали, повернулись к нему лицом.
-Ну что?— первым обрел дар речи Артур.
-Америка говорит, что ему не нравится чистый английский,— улыбнувшись своей детской улыбкой, но забыв спрятать тень на лице, сказал Иван. Англия сглотнул и повторил вопрос.— Да жив твой герой, отпустил он меня, а теперь уйди с дороги.
Грубо «подвинув» краном толпу Брагинский прошел к воротам и через пару минут скрылся за поворотом.
-Что-то я ни черта не понимаю,— выдохнув дым, сказал Скотт.— Что все это значит?
-Это значит, что мы получили две сверх державы в очень плохом, я бы даже сказал депрессивном состоянии. Надеюсь, что они не натворят глупостей,— покачал головой Франция и потрепал по волосам бессознательного британца, на голове которого успела вырасти шишка.
-Буди тогда скорее этого отца одиночку, а то не ровен час ваш сыночек разнесет весь дом,— прислонившись ухом к двери и потирая намеревавшийся вскочить фингал, многозначительно подытожил шотландец.

Глава 22. Последняя.


Хочу заранее поблагодарить тех, кто на протяжении всего этого времени читал весь этот бред.


Вроде обычная квартира-хрущевка, каких в Москве, да и в других городах хватает, вроде обычная ночь, только что за окном собирается пойти дождь и вроде все как всегда, если не считать маленького исключения в виде хозяина дома. Россия сидел за столом, уткнув голову в положенные перед собой на стол руки, рядом стояли опустевшая бутылка водки и большой граненый стакан. Само помещение, в котором он сидел, было кухней и по совместительству зачастую становилось спальней, когда хозяин квартирки засыпал прямо на месте или, напившись до состояния-нестояния, просто падал в проходе и тоже неплохо отсыпался на полу.
Полную тишину помещения нарушили шаркающие шаги, затем дверь открылась и в проеме показался Пруссия собственной персоной. Он надменно осмотрел помещение, обвел взглядом контур Брагинского освещенный уличным фонарем, поскольку к тому моменту, когда Иван дошел до кондиции неожиданно настал вечер.
-Ну что так и будешь пить горькую, алкаш?— спросил Гилберт, садясь напротив и бесцеремонно закидывая ноги на стол.
Россия кое-как отодрал лицо от стола и взглянул на Байльшмидта. Похоже, ему стоило не малых усилий узнать сидящего напротив него прусса и разобрать хоть что-то из сказанного в свой адрес.
-Я не алкаш!— рявкнул он, вновь опуская лицо на стол.— Что ты тут забыл?— речь РФ была более чем невнятной, и понимал ее экс-Калининград только по старой привычке.
-И, правда, что я тут забыл? Может быть, просто хотел взглянуть на то, как низко может пасть страна. Мне даже противно осознавать, что когда-то я мог подчиняться вот этому,— Пруссия наклонился и ткнул пальцем в макушку Ивана. Тот хотел отмахнуться, но тут же потерял равновесие и соскользнул на пол.— Эко тебя батенька развезло.
-Уйди,— вяло процедил сквозь зубы Брагинский.
-Я-то уйду, а с тобой дураком что будет,— прусс, как ни в чем не бывало, сперва сам встал на ноги, а затем за шиворот приподнял русского и усадил спиной к стене.— Ты мне лучше скажи: неужели водка единственный выход из всех ситуаций?
Гилберт подошел к столу, поднял пустую бутылку и, поболтав ее перед собой, швырнул в мусорную корзину. Тут же раздался звон битого стекла, и Пруссия не поленился заглянуть в ведро – оно больше чем на 2/3 было забито стеклом и парой уцелевших бутылок.
-Я надеюсь, у тебя кончилась водка?— Байльшмидт вопросительно повернулся к России, который все еще сидел на полу и беззвучно шевелил губами.— Эй! Ты меня слышишь, пьянь,— пруссак кое-как растряс Ивана за плечо, а затем вылил из чайника на его голову воды.— Ну как лучше?
На это Брагинский кивнул головой и осмотрел своего ночного гостя чуть более осмысленным взглядом.
-Ты что тут забыл?
-Здрасьте, приехали!— Пруссия изобразил фейспалм.— Доброе утро! Как вам пилось?— помахав рукой перед лицом русского, язвительно поздоровался прусс.— Я тут уже минут двадцать, а ты только сейчас это заметил?
России сразу не понравился тон, с которым с ним разговаривал Байльшмидт, и, натянув на лицо тень, резким движением поймал руку.
-Мне повторить вопрос?— он как можно крепче сжал руку альбиноса, но, похоже, в данных обстоятельствах должного впечатления это не произвело.
-Да вот знаешь, шел, шел и дай, думаю, зайду к старому другу и полюбуюсь на то, как он последние мозги пропивает.
-Налюбовался?
-Угу, прямо-таки млею от красоты композиции,— взяв за шиворот русского, пропел Пруссия.
-Тогда вали. Я еще месяц назад тебе пожизненный отпуск выписал, так что ж тебе неймется?
-Потому и неймется,— Байльшмидт вырвал кисть из рук Ивана и, встав, сделал несколько шагов к холодильнику.— Надеюсь, тут есть что съестное?— он открыл дверцу и криво усмехнулся.— Своеобразная у тебя диета. Ты когда в последний раз в магазин кроме как за бухлом ходил?— он достал последнюю бутылку из морозилки и захлопнул дверцу.
-Дай сюда!— скомандовал Иван, пытаясь встать, но гравитация в который раз побеждала русское упрямство.
-Фиг тебе,— Гилберт показал язык, открыл бутылку и за раз опустошил половину.— Кхе-кхе-кхе, хороша сволочь. А ты не смотри на меня как на врага народа, ты уже свой лимит на сегодня выдул.
-Ах, ты, только дождись утра,— русский и, правда, был страшно зол, но по большему счету это скорее было вызвано выпитым алкоголем.
-Вот еще… Кстати пока не забыл: ты мириться с американцем собираешься?
В комнате повисло затянувшееся минут на десять молчание, разорвал которое короткий ответ:
-Нет.
-Да что с тобой, Брагинский?! Я тебя совсем не узнаю, ты ведь все знал, знал что я все подстроил, но вместо того чтобы попытаться что-то исправить, ты плывешь по течению причем впереди водопад который тебе не пережить.
-Так тебя что совесть загрызла?— пруссак скривил губы пытаясь улыбнуться.
-Да, черт бы побрал ее… И еще твои боссы постоянно звонят с просьбами, но я даже не потому тут. Я ведь не слепой и все вижу, только вы как два идиота не можете хоть на мгновение забыть о своей гордости и объясниться друг перед другом.
-Ну да ты прав.
-Ты говоришь это так спокойно, но при этом не собираешься ничего делать? Твое умение говорить будничным тоном в любой ситуации меня, конечно, поражает, но сейчас не время. И если уж на то пошло, то я и исправлю все, что натворил.
-И что ты сделаешь? Приедешь к Джонсу и признаешься во всем?— ради шутки ляпнул Иван, представляя эту картину и улыбаясь.
-А хоть бы и так,— Гилберт осушил бутылку залпом и кинул в ведро.
-Ты?!— Брагинский проводил мгновенно округлившимися глазами Пруссию, который сиганув из окна третьего этажа, скрылся во мраке.— И в который раз меня ставят перед фактом. Когда проснусь, надо будет не забыть послать СМС с соболезнованиями Людвигу.
Закинув куда подальше мысли о неприятном визите, Россия окунулся в глубокий спокойный сон.

Проснулся Иван от солнечного света, который бил ему в лицо, он недовольно продрал глаза и сел на кровати. «Стоп! Кровать, майка, шарф на месте, слава богу… Так белье тоже на месте. А как я в кровати оказался?» Он начал осматриваться по сторонам: все было как обычно и никаких намеков на то, кто бы мог быть этим героем, протащившим его из кухни до собственной постели при этом раздев до трусов. «Герой… Да быть не может!» Брагинский кое-как встал с кровати, напялил на себя спортивные штаны, в которых обычно ходил по дому, и накинул на плечи рубашку. В голове били куранты похлеще, чем Биг Бен с кремлевскими вместе взятые, потому путь выдался не из легких.
«Все, бросаю пить»,— подумалось Брагинскому, когда он, придя на родную кухню, увидел эту компанию. Ее лучше детально описать: за столом сидел Англия и перебирал бумаги, причем даже без детального осмотра было ясно, что это были финансовые отчеты РФ за последний месяц; возле плиты возился как всегда Франция, попутно вместе с помогавшим ему пруссом распивая Шато; в уголочке чистя картошку, примостился Канада с Кумадзиро на коленях. Это вполне можно было назвать англосаксонским захватом дома если бы в следующую секунду мимо Ивана как ни в чем не бывало не проскользнули Беларусь с сумками, в которых, скорее всего, были продукты, и Ольга с тортом в руках.
Последним добивающим аккордом была не менее странная пара, появившаяся чуть позже, а пока все присутствующие вели в доме России себя вполне свободно, они смеялись, шутили, спорили, что-то обсуждали, а хозяина дома благополучно не замечали. И тут кто-то дернул Ивана за рукав, он, конечно, обернулся, радуясь тому, что на него в кой-то веки обратили внимание, но лучше бы он не оборачивался. Картина рвала душу: в подвенечном платье стоял Литва и говорил что-то о замужестве, затем позади него нарисовался Америка и, сверкая улыбкой, обнял супругу за талию. Тот, недолго сопротивляясь и краснея, поцеловал его в губы. Русскому не хотелось верить в увиденное. Он сделал шаг и попытался схватить Альфреда за плечо, но рука проскользнула мимо, а затем земля просто затянула Брагинского в себя…

Очнулся русский в поту и все на том же злополучном полу. Головная боль никуда не ушла и только усилилась. Пустой взгляд обвел не менее пустое помещение и сердце, до того яростно колотившееся в груди, немного замедлило свой ритм. Иван облегченно вздохнул и запустил пятерню в серебро своих седых волос.
-Приснится же такое,— прошептал одними губами Брагинский и поджал к груди колени. Хоть этот кошмар и оказался сном, боль и какое-то липкое чувство внутри никуда не ушли. В глубине квартиры что-то зашевелилось, затем кто-то открыл дверь и (ком.авт. как хотелось бы сказать тихо) шумно вошел. Этот кто-то постоянно цеплялся то за одежду, то за мебель, то еще за что, стало ясно, что этот человек не был хорошо знаком с планировкой его скромного жилища.— Кто здесь?— совершенно спокойно спросил Иван у пустоты. В ответ на это кто-то снова споткнулся и выругался себе под нос, затем этот нос показался в дверном проеме, за ним золотистая макушка и уже потом блондин целиком.
-А-аммерика,— еле выдавил вполне очевидный факт из себя Россия.
-Блин, что за дурацкий у тебя дом, я пока по нему шел раз десять споткнулся,— возмущенно пробубнил Джонс, проходя на кухню.
-А мне казалось больше,— в тон ему заметил Брагинский, все еще не понимая сон это или нет.
-Я не считал,— обиженно надув щеки, сказал Альфред и только потом вспомнил, что здесь не для того и вроде как сильно обижен на человека сидящего напротив него. «Или наоборот? Хотя какая кому сейчас разница».— Я это… хотел извиниться за то, что тогда наговорил лишнего, вот. В общем, прости меня Раша.
-Я снова «Раша»? Впрочем, другого отношения к себе я теперь и не ждал,— ледяным тоном подметил он, сверкнув фиалковыми глазами.— Так и быть я прощаю. Что-то еще?
-Нет не все… Это только то, что просил меня сказать Пруссия.
-Так он все-таки был у тебя?— Иван хмыкнул.— То-то я смотрю, что ты вернулся один. Ты там его часом не убил.
-Скажем так, я в целях профилактики провел с ним очень занимательную беседу достаточно емкого содержания на тему «Врать не хорошо!»— потирая кулак и сверкая голубыми глазами, в которых был видны садистские нотки, произнес Америка.
-Ты всегда умеешь чесать языком в таких ситуациях, миротворец.
-Не всегда,— честно признался парень, покраснев и склонив голову, как нашкодивший школьник перед директором школы.
-Что ж так?
-Не смог найти нужных слов, чтобы вернуть любимого человека,— Джонс, наконец, поднял взгляд на Ивана.— Какой с меня после этого дипломат и оратор? Как сказал Гилберт после такого мне только детский сад на митинги собирать.
-И будет совершенно прав,— Брагинскому, конечно, очень льстили слова Америки и отчасти согревали сердце, но вот так запросто прощать он не был намерен.— Так что ты теперь будешь делать?
-Наверно придется ждать, пока он меня не простит.
-Долго ждать придется…
-Я тоже так подумал и решил, что не буду ждать, но и говорить лишнего больше не буду, а просто подойду к нему, обниму крепко-крепко, скажу, что очень сильно люблю и поцелую,— прервав поцелуй, Джонс опустил голову на плечо России, все еще сжимая его в объятиях и поглаживая мощную спину.— Как думаешь, он меня простит?
-Нет, — сказал, как отрезал, Брагинский, но потом опустил руку американцу на спину.— Но обещает подумать над вашим поведением.
-Как хорошо, что ты меня простил!— радостно воскликнул Альфред, сжимая Ивана так, что тот почувствовал, что вот-вот сломаются ребра под натиском светлой и чистой, а главное БОЛЬШОЙ американской любви.
-Я сказал что подумаю,— прохрипел Россия, уже жалея о своих словах.
-Ну, так все равно считай что простил, и…— тут Иван почувствовал, что плечо заметно намокло. «Когда он успел?»— Черт подери, я тебя действительно настолько сильно люблю, что готов на все!
-Вот так прямо и на все?— Америка кивнул.— Даже если я скажу прыгнуть из окна?
Джонс отстранился и захлопал ресницами, затем рукавом стер сопли и слезы и в два шага преодолев пространство до подоконника, ловко вскочил в распахнутое окно.
-Приказывай мне не страшно!
-Думал, впечатлил? Мне Пруссия каждый день этот номер, иногда даже на бис, показывает,— ухмыльнулся было Иван, но похоже американец не оценил шутку и отпустив руки наклонился назад, позволяя притяжению сделать свое черное дело.
Неизвестно откуда взялись у Брагинского силы, и куда успел улетучиться хмель из головы, но за пару секунд он, поняв, что это не шутка, вскочил на ноги и, преодолев расстояние, крепко прижимал к себе Америку за талию стоя на краю подоконника.
-Т-ты плачешь?— прошептал Альфред, когда он смог осознать в полной мере что произошло.
-Дурак, а если бы ты разбился?
-Так я же герой,— Джонс залился привычным смехом.— Да и не разбился бы я, у вас тут сетка натянута.
Россия заглянул за плечо Америки и посмотрел в низ.
-Надули блин оба,— Иван несколько минут ругался на русском, обвиняя во всех смертных грехах свою память, которая забыла во время ему напомнить о ремонтных работах под его окнами.
-Да ладно тебе… Прости что раньше не приехал.
-И что же тебя так задержало?
-Ну, когда мы поругались, я чуть не разнес особняк Керклендов, ему пришлось вызывать психушку, в которой я просидел целых два дня. Но там должен признать довольно приятная обстановка, а еще мне понравился один человек. Ты себе не представляешь, насколько интересные были у него идеи…
-О господи, Америка, ради всего святого ответь мне на вопрос: и часто тебя туда Англия сажал?
-В первый раз!— гордо заявил Джонс.
-Жаль, а было такое вполне нормальное объяснение происхождению твоих законов и т.д.
-Я тебя что-то не совсем понял?... Ты, что намекаешь, что я того?— после минутного ступора возмутился Альфред.
-Ничего я не намекаю, *в сторону* а говорю прямым текстом… Пошли герой а то люди внизу слишком косо на нас смотрят,— Иван спрыгнул с подоконника и помог слезть с него все еще насупившемуся Америке.
-Так ты меня простил?
-Да,— Америка расплылся в счастливой улыбке.
-Надо будет сказать об этом Англии.
-Еще успеешь,— обреченно вздохнул Россия, понимая, что теперь он окончательно и бесповоротно влюбился в Джонса.

В это время где-то на британских островах в особняке Англии.
— А ниче вы тут ремонтник забацали, ксе-се-се-се.
-Спасибо, мон шерри.
-Вполне не плохо для тебя виносос.
-Как грубо. Мне вот интересно как у них там дела.
-Если они не помирились, шшшшь, я убью Альфреда,— Бонфуа приложил пакет с замороженным фаршем к оплывшему лицу Гилберта.
-Я тоже надеюсь.
-Не дай господь.
-Что тебя не устраивает мой зайчик?
-Не называй меня так! Короче мы с Америкой поспорили.
-Об этом я еще не слышал, рассказывай,— Байльшмидт подвинулся поближе, чтобы не упустить ни слова.
-Если я проиграю, то признаю США и еще должен поцеловать при всех этого бородатого.
-Тогда тебе строит потренироваться,— Франция повис на шее Артура, требуя поцелуя.
-Пусти меня, извращенец, тут между прочим люди!
-Оу, раз так, то не буду вам мешать,— махнул на прощание рукой Байльшмидт и смылся из дома.
-Как все удачно сложилось, готовься мой милый,— Франциск улыбнулся, так что Керкленд сразу понял, что надо готовить.
-Мама! Помогите кто-нибудь!!!!!!!!!!!!!— его голос был слышен на всей территории Британии и за ее пределами, а Пруссия, только перекрестившись этому вою, продолжил путь домой.

Фени-то ля комедия